Немецкие связисты регулярно сообщали своему командованию содержание перехваченных русских радиограмм — а в них имелась важнейшая оперативная информация. Э. Людендорф вспоминал, как по дороге из Мариенбурга в Танненберг ему вручили перехваченную русскую радиотелеграмму, высветившую ясную картину мероприятий противника на ближайшие дни [Людендоф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. М. – Мн., 2005. С. 52]. Генерал-квартирмейстер 8-й армии М. Гофман свидетельствовал, что русская радиостанция передала в не зашифрованном виде приказ, и он был перехвачен немцами. Причем была целая серия других приказов, передававшихся русскими невероятно легкомысленно — вначале без шифра, а затем шифрованно. Это легкомыслие очень облегчало немцам ведение боевых действий на востоке [Гофман М. Война упущенных возможностей. М. — Л., 1925. С. 23]. Как мы отмечали, из-за путаницы в шифрах и невозможности поэтому читать полученные радиограммы, русские штабы часто просто пренебрегали шифрованием — и штаб германской 8-й армии получал сведения, как говорится, «из первых рук». Как отмечал Ф. Храмов, германское командование прекрасно знало не только о действиях русских войск, но и о намерениях русского командования, тогда как последнее преимущественно действовало вслепую. В такой ситуации от П. Гинденбурга и Э. Людендорфа и не требовалось проявления особого оперативного мастерства при принятии решения, отсутствовал и особый риск при проведении оперативного маневра [Храмов Ф. Указ. соч. С. 72].Иногда немецкий успех против русской 2-й армии в Восточной Пруссии именуют «победой германского профессора математики». Если в русских войсках остро не хватало криптографов, что в том числе вынуждало командование прибегать к отправке не шифрованных радиограмм, то каждой немецкой дивизии был придан профессор математики, специалист по криптоанализу. Неудивительно, что немцы читали радиопередачи русских войск. Хотя, как уже отмечалось, из-за недостатка криптографов и проблем с шифрами, русские часто вели передачи по радио открытым текстом. Именно это позволило генералу Э. фон Людендорфу ежедневно к 23 часам каждого дня иметь в своём распоряжении все русские оперативные депеши за сутки. Это и принесло столь высокие оперативные результаты.Автомобильная тяжелая радиостанция русской армииГалицийская битва 5 августа — 13 сентября 1914 г. привела к одной из крупнейших побед русской армии в мировой войне. М Ронге, оценивая деятельность австрийской радиоразведки в данный период, отмечал, что крайне ценным и непревзойденным информационным источником была радиотелеграфная служба русских – они пользовались радиограммами очень неосторожно. Австрийцы радовались, перехватывая незашифрованные приказы, и радовались вдвойне, когда шифр перемежался с отдельными незашифрованными словами. В последнем случае австрийские дешифровщики получали возможность разгадывать эти головоломки. Расшифровка осуществлялась либо путем догадок, но иногда и с помощью прямых запросов, осуществляемых во время радиопередачи [Ронге М. Указ. соч. С. 115]. Оценивая деятельность своей службы, М. Ронге говорит, что в сфере радиодисциплины австрийцы были осторожнее русских – пользуясь этим ресурсом не столько для передачи оперативных приказов, сколько для подслушивания. Тем большую роль играла радиоразведка в начале войны, когда информация о противнике часто запаздывала и отличалась противоречивостью, тогда как данные радиоподслушивания приносили сведения оперативно и «из первых рук». Начальник Генштаба австрийской армии К. фон Гетцендорф в своих мемуарах отмечал, что, начиная с сентября 1914 г. радиоразведчики могли информировать командование практически о всех распоряжениях, передаваемых противником по радиотелеграфу. Данные К. Гетцендорфа совпадают по времени со сведениями М. Ронге — и первые перехваченные австрийцами важнейшие русские оперативные приказы относятся к периоду Галицийской битвы. Вместе с тем успехи русских армий привели к тому, что в этот период результаты радиоподслушивания были взяты австрийцами под сомнение: появились опасения, что русские, для того чтобы ввести противника в заблуждение, намеренно посылают по радио ложные приказы [Ронге М. Указ. соч. С. 115]. К тому же 3-я и 8-я армии Юго-Западного фронта очень скупо пользовались радиосвязью в оперативных целях.Несмотря на все это, служба радиоперехвата оказала австрийскому командованию неоценимые услуги в этой неудачной для него битве. Во-первых, это касалось ситуации вокруг австро-венгерской 1-й армии. Австрийцы серьезно переоценили результат Томашевского сражения (северный фас Галицийской битвы), посчитав русскую 5-ю армию разгромленной. Н. Н. Головин писал, как Конрад, введенный в заблуждение хвастливыми докладами командующего австро-венгерской 4-й армией генерала Ауффенберга, считал русскую 5-ю армию генерала Плеве выведенной из строя. Соответственно, он счел возможным оттянуть с Томашевского поля битвы большую часть армии Ауффенберга — для того чтобы нанести удар в правый фланг русской 3-й армии, наступающей на Львов [Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. Дни перелома Галицийской битвы. (1-3 сентября нового стиля). Париж, 1940. С. 30]. Тем временем, в 5-ю армию были влиты пополнения, и она 22 августа вновь начала наступление, сыграв в развернувшемся сражении решающую роль. 22 августа частями 25-го армейского корпуса был проведен успешный бой у Машева с австро-венгерским 10-м корпусом, а 25 августа войска П. А. Плеве во взаимодействии с частями 21-го армейского корпуса 3-й армии разбили группу эрцгерцога Иосифа Фердинанда. Маневр 5-й армии привел к тому, что она двумя группами войск выполняла задачи в разных направлениях: правой группой (25-й и 19-й корпуса) оказывала содействие 4-й армии, а левой группой (5-й, 17-й и конный корпуса) – 3-й армии.Обход соединениями 5-й армии правого фланга и выход в тыл 1-й армии противника привел к тому, что командование последней решило прекратить операцию и отвести войска за р. Сан. На северном фланге Галицийской битвы этот момент был переломным. М. Ронге свидетельствовал, что австрийским радиоразведчикам удалось выявить суть оперативного маневра 5-го и 17-го корпусов 5-й армии П. А. Плеве нанесших удар во фланг австрийской 1-й армии. Это вынудило австрийское командование принять решение об отступлении [Ронге М. Указ. соч.]. Русская радиограмма была перехвачена 28-го августа [Белой А. Галицийская битва. М. – Л., 1929. С. 267]. Именно благодаря данным радиоразведки австрийское командование вовремя приняло решение о выходе из сражения, отходе и отводе всех своих армий за р. Сан.Во-вторых, австрийская радиоразведка выявила состав группировки русских и силу подходивших к ней резервов. Во многом благодаря этому поражение не превратилось в катастрофу.Как отмечал М. Ронге, приказ русской Ставки от 1 сентября, предписывавший обязательно целиком зашифровывать все радиопередачи, вызвал у австрийцев замешательство. Факт свидетельствовал о том, что русские, признав свою ошибку, пытались ее исправить. Но специалист-дешифровальщик капитан Покорный к этому времени уже знал слишком много – и путем сравнения радиограмм, оказавшихся в его руках до 6 сентября, смог расшифровывать русский шифр [Ронге М. Указ. соч. С. 117]. Таким образом, исправление русским командованием своих ошибок было слишком поздним, а первая дешифровка русских радиограмм заняла около 4 суток.Слева — немецкий беспроводный полевой телеграфК началу сентября главный специалист по дешифрованию австро-венгерской армии капитан Покорный был отправлен в 4-ю армию, что объясняется тем, что положение этой армии было наиболее тяжелым и наиболее ответственным (после перегруппировки – ведущая роль в Городокском сражении). Исследователь Галицийской операции А. Белой отмечает, что особый интерес вызывает быстрое маневрирование австрийской 4-й армии и грамотная организация ее отступательного марша [Белой А. Указ. соч. С. 345], не подозревая, что этому в значительной степени содействовала австрийская радиоразведка.Важнейшее значение имел радиоперехват и в осенних боях в Галиции и Польше. В данный период времени наиболее знаковыми были следующие сведения, добытые австрийской радиоразведкой:1) о подходе 1-го и 2-го Сибирских и 1-го Туркестанского армейских корпусов; 2) о передвижении 16-го армейского корпуса к р. Сан (удалось перехватить радиограмму командующего 9-й армией генерала от инфантерии П. А. Лечицкого);3) о боевом составе конного корпуса генерал-лейтенанта А. В. Новикова;3) о продвижении за Вислу 9-й армии;4) о перемещении 4-й, 5-й и 9-й армий от Сана к Висле, а 1-й и 2-й армий – к северу от Варшавы.Офицер 14-й кавалерийской дивизии Б. М. Шапашников писал, как штаб германской 9-й армии, перехватывая радиосообщения русского командования, прекрасно ориентировался в вопросах перемещения русских корпусов [Шапошников Б. М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982. С. 334].Все это наложило отпечаток на форму Варшавско-Ивангородской операции, стратегически успешной для русских войск, но не давшей решительного результата. М. Ронге в этой связи констатировал, что вероятно еще не было такой войны, когда вражеские планы становились так быстро известными тому, на кого они были нацелены [Ронге М. Указ. соч. С. 120]. Полученными сведениями австрийцы делились с германцами.Информация о сосредоточении конного корпуса, о передвижении русских армий за Вислу и к Варшаве привела австро-германское командование к верному выводу о том, что центр тяжести русских операций переносится из Галиции в Польшу.Б. М. Шапошников отмечал, что дивизии связывались со штабом 1-го Конного корпуса через офицеров связи (на автомобилях) и посредством летучей почты, в то время как со штабом армии связь поддерживалась по радио. Противник же перехватывал русские радиограммы, аккуратно их расшифровывая. Так как шифры были несовершенными, то расшифровка давалась ему легко. Но так как штабы дивизий в этот период еще не имели радиосредств, противник зачастую нарывался на неприятности: когда не мог раздобыть сведения о том — что отвечали дивизии на радиограммы корпусного штаба [Шапошников Б. М. Указ. соч. С. 328-329].Важнейшее значение имел перехват австрийцами радиограммы о намечавшемся первом штурме Перемышля, после чего командование крепости по радио было извещено о готовящемся русском наступлении на северо-западные форты. Штурм не удался, и в ночь на 25 сентября русские войска сняли осаду, понеся большие потери (около 10000 человек).Русское командование в начале октября изменяет шифр — но к счастью для австрийцев, одна из радиограмм, посланная новым шифром, частично осталась непонятой адресатом, потребовавшим разъяснений. И тогда русское командование отправило ту же радиограмму старым шифром — благодаря этому противник освоил и новый шифр. Австрийцы выяснили важнейшую стратегическую информацию – в частности, о составе войск своего противника (14-18 пехотных дивизий в Восточной Пруссии, 28-31 пехотная дивизия на Сане и южнее Днестра и 43-46 пехотных дивизий в Польше). Эта информация подвигла П. фон Гинденбурга начать отступление возглавляемой им австро-германской группировки в Варшавско-Ивангородской операции к Силезии. Австрийская служба радиоподслушивания ежедневно наблюдала за передвижением русских войск, благодаря чему австрийская 1-я армия в конце октября вышла из под удара [Ронге М. Указ. соч. С. 122-123]. Директива командования русской 5-й армии о том что следует, в целях экономии времени, посылать всю информацию в виде радиотелеграмм, предоставила австрийской радиоразведке очень широкие возможности, которые противником использовались в полной мере — дислокация русских частей, до дивизий включительно, секретом для австрийцев не была.Продолжение следует

Поделиться:

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here