В Лодзинской операции 29. 10. – 06. 12. 1914 г. радиоразведка себя проявила также очень ярко. Планируя новую операцию, русское командование учитывало как поражение германской 9-й армии в Варшавско-Ивангородской операции, так и выгодную конфигурацию русской группировки в Польше. Помимо прочего, вторжение крупных сил в Силезию должно было стать попыткой (с учетом подхода к концу материально-технических ресурсов мирного времени) завершить войну до конца кампании 1914 г. Э. Людендорф, зная о том, что лучший способ сорвать наступление противника – это нанести фланговый удар, реализовал этот замысел. И огромное значение имело стратегически важное обстоятельство: чтение австро-германцами русских оперативных радиограмм. По свидетельству Э. Фалькенгайна, перехватываемые радиограммы давали возможность ежедневно наблюдать за движением русских войск и своевременно принимать контрмеры [Фалькенгайн Э. Верховное командование 1914—1916 в его важнейших решениях. М., 1923. С. 38]. Офицер штаба русского 1-го армейского корпуса полковник Ф. Новицкий вспоминал, что под Лодзью в этом отношении дело даже дошло до курьеза – русская радиостанция приняла германское сообщение с просьбой не обременять себя шифровкой депеш, так как они все равно расшифровываются [Новицкий Ф. Ф. Лодзинская операция в ноябре 1914 г. (из личных записок участника) // Война и революция. — 1930. — № 7. С. 126].Но первоначальные успехи германцев закончились для них окружением ударной группировки численностью в 2,5 корпуса. Следили за надвигающейся катастрофой немцы опять же с помощью перехватываемых радиограмм русских командных инстанций [Коленковский А. К. Маневренный период Первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940. С. 302]. Но германцам удалось прорваться. Хоть русский план вторжения в сердце Германии провалился, но и немцам вместо окружения русских войск под Лодзью пришлось вызволять свои окруженные корпуса (точнее их жалкие остатки). Огромное значение в исходе этой операции имело знание германским командованием посредством радиоперехвата планов русского командования. Вновь очевидны неравные условия, в которых находились командования противников: если германское командование имело важнейший козырь, «подглядывая» в карты оппонента, то русское не могло знать вражеских планов, довольствуясь скромными данными обычной разведки. Оно было вынуждено действовать более осторожно – и, тем не менее, поставило германскую 9-ю армию в тяжелое положение. Важнейшее значение и для австрийских войск имела успешная деятельность радиоразведки в ходе Лодзинской и Краковской операций. Внутренний вид тяжелой автомобильной радиостанцииМ. Ронге называет этот период в деятельности радиоразведки «триумфом службы подслушивания». По его свидетельству, она оказывала важнейшие услуги своему командованию, позволяя немедленно выявлять даже намерения русского генералитета и так хорошо наладить учет русских сил, что уже к концу октября 1914 г. удалось установить точную дислокацию частей — до дивизий включительно. Причем, если часть исчезала с фронта, то, как правило, ее местонахождение устанавливалось австрийцами в течение суток. М. Ронге отмечает, что известный приказ главкома Северо-Западного фронта генерала от инфантерии Н. В. Рузского о переходе 1 ноября в наступление всеми армиями фронта вглубь Германии, изданный утром предыдущего дня, уже после обеда в день издания был дешифрован и лежал на столах оперативных канцелярий командующего австрийским Галицийским фронтом и командующего германским Восточным фронтом. Как следовало из приказа, русские не знали об угрозе своему северному флангу (силы только что перешедшей в наступление германской 9-й армии оценивались ими в один корпус), а в ченстоховском районе они предполагали присутствие четырех германских корпусов, планируя охватить их северный фланг. Полученная информация вызвала споры между австрийским и германским командованием – в итоге, армейская группа «Войрш» под командованием генерала пехоты Р. фон Войрша была подчинена австрийскому главному командованию, а Р. фон Войршу была передана в оперативное подчинение австрийская 2-я армия. Шеф австрийской разведки отмечает, что русские уже давно удивлялись осведомленности австро-германцев, и в итоге решили, что в этом виновата немецкая воздушная разведка [Ронге М. Указ. соч. С. 124-125]. Самым неприятным для русской армии было то, что вражеская радиоразведка систематически и регулярно сопровождала всю оперативную деятельность русского командования, фактически «приклеившись» к линиям связи различных командных инстанций. Наиболее болезненно данная ситуация сказалась на этапе маневренной войны, в дни знаковых операций. В такой ситуации — стоит ли удивляться незавершенности даже успешных операций русской Действующей армии? И тем выше цена ее тактическим и оперативным победам, доставшихся в обстановке информационного преобладания противника.Данная ситуация дала себя знать и в декабрьских боях, в период Лимановского контрнаступления австрийцев. Контрмеры русского командования были зачастую неэффективны. По свидетельству М. Ронге, австрийцы точно могли следить за перемещением сил своего противника. Были перехвачены сообщения Верховного главнокомандующего от 6 ноября (кризис под Лодзью) — о том что напряжение всех сил во время общего наступления приведет к успеху. На следующий день офицер связи русской 4-й армии передал своему коллеге по радио, что действующий шифр известен врагу. Но германские и австрийские посты радиоподслушивания собрали все имевшиеся свежие шифровки, и к 9 ноября совместными усилиями австрийцев и немцев удалось раскрыть и новый русский шифр. Первым перехваченным сообщением стала радиограмма о прорыве окруженной группировки немцев под Лодзью. Противнику помогало то, что русские, привыкшие к шаблонам, придерживались и устоявшейся шифровальной рутины. В 20-х числах ноября австрийцы перехватили русскую радиограмму, о том что и новый шифровальный ключ известен противнику. Но, как отмечает М. Ронге, «упрямые русские» продолжали спокойно пользоваться старым шифром – или в напряженной обстановке у них было недостаточно иных средств связи, либо отсутствовал в запасе новый ключ, либо они считали частую смену позывных радиостанций достаточной мерой – но факт имел место. И напряженные фазы сражения у Лиманова-Лапанова активно сопровождались австрийской радиослужбой [Там же. С. 127]. Небрежность и беспечность русских командных инстанций, надежда на традиционное «авось» обходились дорого. Такая мера противодействия расшифровке как периодическая смена паролей и ключей в ситуации, когда неприятель за 4 месяца боевых действий «набил руку» в деле дешифровки приносила временный успех либо и вовсе была безрезультатной. Так, М. Ронге вспоминает, что появление 1 декабря нового русского шифровального ключа лишило австрийцев важнейшего источника информации. Раскрытие новейшего шифра было твердым орешком, но коллективными усилиями дешифровальной группы майора Глумака — капитана Покорного его удалось раскрыть за несколько дней. И радиоразведка установила, что русские войска, не отошли, как считалось, за среднюю Вислу, а заняли позиции по Ниде и Пилице, в то время как сэкономленные за счет сокращения фронта силы перебрасывались против австрийской 3-й армии – и русские войска вновь продвинулись в Карпаты [Там же. С. 127].Эффективно действовала радиоразведка и в кампании 1915 г. Вторая Августовская операция или Зимняя битва в Мазурии 25 января – 13 февраля привела к отступлению русской 10-й армии и окружению 20-го армейского корпуса в Августовских лесах. Несомненно, что в результате проведенной операции германские 10-я и 8-я армии не решили поставленной задачи (уничтожение русской 10-й армии и охват северного крыла всего Русского фронта), но посредством операции на окружение уничтожили русский корпус. Кроме того, Северо-Западный фронт временно утратил инициативу [Будберг А. П. Из воспоминаний о войне 1914-1917 гг. Третья Восточно-Прусская катастрофа 25. 01.- 08. 02. 1915. — С-Франциско, б. г. С. 49]. Опять сказалось искусство германского радиоперехвата. Командование Северо-Западного фронта в лице Н. В. Рузского и М. Д. Бонч-Бруевича отвергло опасения командования 10-й армии о возможности охвата германцами ее фланга – посчитав, что противник на это не решится, имея на своем фланге 12-ю армию [Хольмсен И. А. Мировая война. Наши операции на Восточно-Прусском фронте зимою 1915 г. Воспоминания и мысли. Париж, 1935. С. 38]. Но 12-я армия П. А. Плеве (10 пехотных и 7 кавалерийских дивизий) с сосредоточением запаздывала. Сосредоточение этой армии было засекречено, но немцы его обнаружили по радиопереговорам. Активно действовали службы радиоперехвата в Карпатском сражении (январь-март 1915 г.). Немцы для помощи союзнику перебросили в Карпаты до 100000 солдат. Документы германского Рейхсархива называли эти силы знаковым подкреплением для 45 австрийских пехотных дивизий [Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вand 7. Winter und Fruhjahr 1915. Berlin, 1931. S. 142]. Генерал-квартирмейстер Восточного фронта полковник М. Гофман отметил, что германские войска, прибывшие в Карпаты, были бессильны существенно повлиять на обстановку — они лишь могли помочь стабилизировать фронт [Гофман М. Указ. соч. С. 80].Русская радиоразведка постепенно набирала силу.В частности, она установила факт переброски германских войск на карпатский фронт для поддержки своих союзников. Но этот факт австро-германская служба радиоперехвата и командование противника успешно использовали. Так, командование Северо-Западного фронта уже к 7 января получило информацию о прибытии немецких войск под Мункач. И 10 января австрийцы перехватили радиограмму генерал-квартирмейстера 11-й армии о том, что русская разведка установила факт переброски 2-3 баварских корпусов — в Карпаты, на Буковину и на Балканы. В итоге, заметив эту переброску, русское командование перебросило в Карпаты корпус из состава 10-й армии – и это значительно облегчило операцию немцев против этой армии в ходе Второй Августовской операции [Ронге М. Указ. соч. С. 142].По свидетельству М. Ронге русская разведслужба также проявляла значительную активность, но, несмотря на все усилия, она не знала об австро-германцах столько, сколько знал о русских противник. В общей сложности австрийцам удалось раскрыть около 16 шифров. Когда же русские догадались о том, что их выдают радиограммы, они подумали, что противник купил их шифры. Началось шпионоискательство, принимавшее своеобразные формы. И в периоды проблем на фронте все громче и чаще раздавался крик: «предательство» [Там же. С. 144-146].Продолжение следует

Поделиться:

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here